Сочинение
След войны в моей семье
Автор: Сулыга Кристина, 8А класс, МБОУ Опалиховская СОШ. Руководитель: Пимонова Светлана Васильевна, учитель русского языка и литературы.
За залпом залп гремит салют!
Ракеты в воздухе горячем
Цветами пестрыми цветут.
А ленинградцы тихо плачут…
Юрий Воронов
Когда я думаю о войне, меня всю как будто пронизывает электрическим током. Ещё более усугубляется такое неприятное ощущение, если вспоминаю историю моей прабабушки Таисии, которой в 1942 году пришлось испытать ужасы блокадного Ленинграда.
С моей прабабушкой по папиной линии мы виделись нечасто, но она многое успела поведать мне о войне, о чувствах страха, которые испытывала длительное время (и даже после всего пережитого), о мыслях безысходности и суициде. Я могу только предполагать и представлять, как тяжела и ужасна была история жизни моего родного человека во время войны, ведь нам, современным детям, слава Богу, выпало счастье жить в мире. И пусть это счастье длится века. Только забывать о том времени нам никак нельзя: ведь память об испытаниях, пройденных нашими близкими людьми, делает нас добрее и милосерднее. Этих качеств, к нашей всеобщей печали, сейчас многим не хватает…
Маленькая, совсем крошечная тринадцатилетняя девочка с белокурыми волосами, с голубыми и, представьте, бесстрашными глазками, однажды, проснувшись ранним утром от грозного шума, страшного вопля и ора, визга и какой-то суеты, чего-то вдруг испугалась… Нет, она сразу почувствовала и поняла, что Отечественная война дошла и до её дома, Ленинграда, но даже предположить не могла, насколько эта война безжалостна, кровожадна и жестока. Люди, лишённые самого насущного – хлеба, боролись за выживание: собирали крошечки от сухарей, не брезговали просроченными и испорченными продуктами (хотя и от таковых вскоре совсем не осталось даже намёка). Зверство, холод, голод – всю горечь блокадного военного города девочке пришлось познать сразу, за несколько дней. А впереди была «целая вечность» – 900 дней! Правда, после смерти родственников Тася была эвакуирована несколько раз. Будучи ребёнком, она своим только формирующимся сердечком ощущала, как, то бешено мелькает (когда на глазах повально умирали люди), то безнадёжно медленно (когда хронически хотелось есть) ползёт каждый день. И понимала, что это не жизнь, а сплошная мука. Часто хотелось пустить себя по течению или совсем перестать жить, но… она не смела так поступить только потому, что видела, как борются за её жизнь родные: мама и старшая пятнадцатилетняя сестра Оля. Мать, пытаясь уберечь от голода двух дочурок, сама умерла от истощения. Вся ответственность за жизнь маленькой Таисии легла на плечи Оли. Но потом не стало и старшей сестры…
На следующий день, после смерти последнего близкого человека, Тася ушла из дома… Один молодой русский офицер на каком-то озере в Ленинградской области (к сожалению, я забыла название), покрытом льдом, заметил плачущую окоченевшую девочку, держащую в руках толстую пожелтевшую тетрадь, в которой умирающая Оля записывала строки: «Я умираю, но спасите мою сестру! Спасите мою сестру!» Прабабушка Тася рассказывала мне, что в Ленинграде во время блокады почти все: и взрослые, но, в особенности, дети – писали дневники, в которых делились своими переживаниями, описывали все события, постигавшие их в эти страшные дни. Несмотря на тяжелейшие условия существования, в школах учителя изощрялись вести уроки. Об этом же факте писал и поэт Юрий Воронов:
Девчонка руки протянула
И головой – на край стола…
Сначала думали – уснула,
А оказалось – умерла.
Её из школы на носилках
Домой ребята понесли.
В ресницах у подруг слезинки
То исчезали, то росли.
Никто не обронил ни слова.
Лишь хрипло, сквозь метельный сон,
Учитель выдавил, что снова
Занятья – после похорон.
Вот они-то, учителя, и наставляли ребят записывать обо всём происходящем в тетради, называемые дневниками, чтобы потом, когда весь этот кошмар закончится, люди узнали, какие тяжести пришлось пронести через военное время их предкам. И ведь, действительно, я потом узнала о том, что именно по таким дневникам сложилась картина настоящих событий, бушующих во время блокады в Ленинграде. А картина была из рук вон…
Тасю трясло от людей в форме – заметив военного, она опять пережила испуг. Прабабушку очень долго лечили в госпитале: шоковое состояние не оставляло её длительное время. Ведь она потеряла всё и всех, осталась одна на свете. И боялась всего на свете: своих мыслей (не могла думать о погибших родных), всех людей на свете, не различая «своих» и «чужих». Боялась и ненавидела тех, кто отнял у неё всё и заставил возненавидеть мир вокруг себя… Повзрослев, прабабушка поняла, что нельзя ненавидеть людей всю жизнь. Она простила их, но, конечно, забыть чувства, испытанные в раннем возрасте, не смогла. Когда у неё появилась семья, свои дети, она всё время вспоминала военные годы, рассказывала об ужасах войны своим домашним, просила ничего не забывать и всегда молиться о невинно погибших. Она была очень чуткой мамой, нежной и доброй бабушкой и прабабушкой.
Я со своей прабабушкой виделась редко по причине того, что она всё время жила на Украине (жить в Ленинграде из-за всего пережитого уже в послевоенное время она не могла). В гости к нам приезжать Баба Тася (так я её называла) не имела возможности, а мы тоже отнюдь не часто к ней ездили. Но короткие наши встречи и беседы никогда не сотрутся из моей памяти. Об одном только сожалею: нет у меня фотографий моей прабабушки. Когда я повзрослею, обязательно навещу родных на Украине и узнаю, остались ли какие-нибудь снимки прошлых лет, связанные с историей одного из членов нашей немалочисленной семьи. Тогда, наверное, у меня появится ещё более новых фактов, связанных с событиями Великой Отечественной войны, оставившей свой след почти в каждой семье, а не только в семье моей. Я знаю, что моя прабабушка умерла с улыбкой на устах. Для меня она является примером для подражания. Останется милая моя прабабушка в моём сердце такой же доброй и чувственной, какой была всю жизнь
Поделитесь статьёй с друзьями в соцсетях: возможно, она поможет многим при написании собственных творческих текстов. Помогая другим, помогаешь себе.